Пётр Чайковский - Щелкунчик

Рождество. Маленькая Клара зачарована волшебством этой ночи. Сегодня ей суждено войти в прекрасный и трагичный мир, который откроет ей Дроссельмейер. Ёлка превращается в неведомое царство, а уродливый Щелкунчик - в прекрасного принца. Возвышенный и немного печальный спектакль — философское раздумье о недостижимости идеального счастья... Идея балета принадлежала Ивану Всеволожскому — директору императорских театров. Его увлекла идея модного в то время в Париже костюмированного шоу, когда участники ревю представляли различные сладости — конфеты, мармелад, безе и проч. Будучи театральным художником, Всеволожский тоже захотел пофантазировать на эту тему и самолично набросал эскизы костюмов для дивертисмента второго акта. Для первого же, в качестве связующей сюжетной канвы, выбрали сказку, а именно — сказку Гофмана «Щелкунчик и мышиный Король». Хотя не совсем Гофмана. Балетмейстер Мариус Петипа, не читавший ни по-немецки, ни по-русски, взял французский вариант, сделанный Шарлем Перро: милую детскую сказочку, в которой гофманской фантастикой почти и не пахло. Зато Чайковский, знавший немецкий язык, был хорошо знаком с оригиналом Гофмана. Поэтому-то и возникли знаменитые «ножницы» «Щелкунчика»: сюжет — про одно, музыка — немного про другое. Или, как минимум, «по-другому». Чайковский писал свой последний балет параллельно с Шестой симфонией и «Пиковой дамой», что не могло не отразиться на музыкальном языке этого «детского» спектакля. Впрочем, о «Щелкунчике» написаны сотни страниц исследований, а его музыкальные достоинства доказывать не нужно: они известны всем. Это поистине гениальное сочинение зрелого мастера. И как чудесно, что оно имеет коммерческий успех и уже более ста лет не выходит из мирового репертуара... Классическая версия Большого театра в постановке Григоровича, художник - Симон Вирсаладзе. Хореография Льва Иванова была позже использована в нескольких постановках Ковент-Гардена. Запись имеет историческую ценность - золотой век советского балета.