Детство Горького

О Максиме Горьком на Западе знали как о русском, долго жившем на Капри. О Марке Донском — как об авторе гениальной трилогии «Детство Горького», «В людях», «Мои университеты». Режиссёр, всю жизнь с огромным пиететом относившийся к каждой строчке повсеместно цитируемого писателя, сделал фильмы о Горьком цитатой из собственной жизни. И даже Алёша Пешков нечаянно оказался портретно схож с Донским — ребёнком, подростком, юношей. Хотя какие случайности в кино — «организованном потоке жизни». В распахнутых глазах Лёши Лярского (Пешков в детстве и отрочестве) — дорога от ярмарочного балагана в «чисто поле» мимо церквей, смертей да пьяных драк. А потом вниз по Волге-матушке, и только берега, листва золотится куполами, люди добрые да люди злые. Взгляд скользит, не задерживаясь, ребёнок не способен выбрать, он всеяден и готов только к одному — жить! А способен только к тому, чтобы выжить! Коли секут — зажмурь глаза и укуси дедову руку. Трилогия Марка Донского была произведением уникальным в кинематографе 1930-х годов. Пожалуй, ни в одном другом фильме экран не поднимался так пронзительно до такой жестокой беспощадной правды изображения русской дореволюционной жизни. Дореволюционная история России предстала в обыденном течении времени: не герои исторических фильмов, не полководцы, былинные молодцы и благостные старцы, а реальные люди — околоточные, студенты, босяки, мастеровые, дворники, прачки — заселили экран. Донского упрекали в натурализме, но «правда выше жалости»; он показал всё так, как это было написано Горьким, и мера этой правды была необычной для экрана 1930-годов. Трилогия вошла в золотой фонд мирового реалистического киноискусства. Роль Лёши Пешкова — единственная работа в кино актёра Алексея Лярского, погибшего 15 февраля 1943 года под Ленинградом.